Антуан де Сент-Экзюпери в произведении Цитадель часто повторяет, что человеку нужно сбыться.

Многие любят спать и не хотят просыпаться, но все же высвободи их из блаженных объятий сна, выгони из дома, они должны сбыться.

[…]

Никогда не слушайся тех, кто, желая тебе помочь, советует отбросить хоть одно из твоих исканий. Ты угадаешь свое призвание по той неотвязности, с какой оно тебе сопутствует. Предать его – значит покалечить себя, но знай: твоя правда будет обозначаться очень медленно, ее не сведешь к внезапно найденной формуле, она будет вырастать, как дерево, и работать на нее будет только время. А ты? Тебе надо сбыться подняться вверх по крутому склону. Рожденная дробным миром целостность, которую ты обретешь, будет не разгадкой ребуса, а преодолением противоречий и исцелением кровоточащих ран. Обретая эту целостность, ты ощутишь и ее могущество. Вот почему я так настаиваю, чтобы ты почитал тишину и неспешность – богов, о которых успели позабыть.

[…]

Я задумался о красоте вещей. В этой деревне красиво расписывали миски, в соседней некрасиво. И понял: нет средства, с помощью которого все миски расписывались бы красиво. Затраты на ремесленные школы, конкурсы, почетные дипломы не в помощь красоте. Больше того, можно трудиться день и ночь напролет, но если тебя занимает не роспись миски, а что-то еще, она получится вычурной, грубой и вульгарной. Ведь сна тебя лишала не миска, а жадность, тщеславие, честолюбие. Ты занят собой, ты не служишь Господу, который дал тебе возможность пожертвовать собой, самозабвенно претворяясь в вещь, Он дал ее тебе вместо алтаря, и она вместила бы все: твои морщины, тяжкий вздох, покрасневшие веки, дрожащие, утомленные вечной работой руки, блаженство вечернего отдыха и твое усердие. Благодатна только молитва, а молитва – это самозабвенное дарение себя, чтобы наконец сбыться. Ты же птица, она вьет гнездо, и в нем тепло; ты же пчела, она собирает мед, и он сладок; ты же человек, он лепит вазу, любя только вазу, только любя, а значит, молитвенно. Ты влюблялся в стихи, написанные ради денег? В стихах ради денег не бывает поэзии. В вазе для конкурса нет благоговения перед Господом. В ней есть твое тщеславие, корысть и притязания невысокого полета.

Год назад, во время вечерней прогулки, я встретил в городе мужчину лет шестидесяти. Он не преграждал мне путь, но в его глазах читалось желание заговорить.

Я остановился, вынул наушник и дал понять, что готов слушать.

Он:

Я и подумать не мог, что дойдёт до такого.

Потом добавил:

Вы пить не собираетесь? (завтра, послезавтра — во время праздников)

Я ответил, что нет.

Он:

Ничего не бойся! Слышишь, ничего не бойся!

Я:

Спасибо! Всего вам хорошего!

Он:

Это тебе всего хорошего!

Обычный вечер. Обычный прохожий. Но что-то в нём было — настоящее, спокойное, мудрое. Он не навязывался, ничего не просил, но будто хотел сказать что-то важное.

К сожалению, в потоке мы часто не замечаем Его присутствия — в случайных прохожих, в других людях.